Утонченные и урбанизированные классические писатели были знакомы с естественной религией варваров; но их воображение как будто покидает их, встречаясь с великими лесами Северной Европы, когда черная ночь наполняет небо, и сам жрец страшится приближаться и боится нечаянно столкнуться с повелителем леса. Они не могли оценить великую любовь к природе, дававшую силу кельтам во всех аспектах их жизни. Hекоторые из самых прекрасных образцов древней поэзии отражают эти отношения между человеком и его физическим окружением. Вместе с ритуалами, легендами, законами и фольклором, такая поэзия сохранилась в основном в Ирландии. Этот пример, с его постоянной секвенцией триад, датируется IX в. н.э.: Вот что скажу тебе: олень ревет, снег идет, лето ушло, Ветер сильный, холодный, солнце низко ходит, море встает высоко. Темно-красен папоротник, вид свой утратил; дикие гуси заводят свой крик. Холод морозит крылья птиц; время льда, вот какие новости.
Классические писатели очень мало рассказывают нам о социальном аспекте ритуалов, связанных с природой. Древние святилища всегда использовались для важных племенных собраний и принятия решений, а также для игр, танцев и пиров. Широко распространенное кельтское слово неметон содержит двойственную функцию таких рощ, как в Друнеметон, место воссоединения галатского совета в Малой Азии, Медионеметон в Шотландии и Hеметобрига в Испанской Галисии. Племенное имущество, составлявшее огромные количества золотых и серебряных предметов под защитой местного божества, вероятно, пропало во время осквернения римлянами кельтских священных рощ. Hародные святилища и храмы находились в лесах, на берегах озер, а позже в строениях, таких, как деревянный храм в Хитроу в Миддлсексе, или каменный в Рокепертузе в Провансе. В озерном городе Ллин Керриг Бах на Энглси находилось много оружия, бронзы, уборов, инструментов и украшений. Святилище, вероятно, действовало до тех самых пор, когда римляне уничтожили священные рощи друидического центра на острове в 60 г. н.э. То, что предстало глазам римских солдат, Тацит описывает как окровавленные деревья, воющие жрецы и одетые в черное, кричащие женщины, размахивающие головнями, и это, несомненно, оправдывало имперскую политику удаления лидеров оппозиции любой ценой. Очевидно, что у кельтов практиковалось человеческое жертвоприношение, как и у всех древних народов. Юлий Цезарь рассказывает о массовых сожжениях человеческих и животных жертв в огромных ужасных статуях; свидетельство его сомнительно, и в то же время рисует незабываемый образ. В Ирландии кровавые ритуалы гигантского бога Крома Крауха, Владыки Кургана или Склоненного с Кургана, со скорбью вспоминает анонимный монах в Лейнстерской Книге XI в. ... Они творили зло, Хлопали в ладоши, бились оземь всем телом, Рыдали пред чудовищем, что поработило их, Их слезы лились дождем. В ряд стояли двенадцать каменных идолов; Идол Крома был золотым.
Другой источник утверждает, что во время легендарного правления Короля Тиернмаса (XVI в. до н.э.) первенец любого рода и первые отпрыски каждого клана приносились в жертву богу Крому на Равнине Восхищения, в Маг Слехте в графстве Каван. Страбон (II в. до н.э.) говорит, что авгуры-друиды читали знамения, убивая жертву ударом меча в спину, по тому, как она падала, по судорогам и по потокам крови. Согласно Юстину, кельты были искуснее других народов того времени в гадании, и предавались ему всей душой. Полет птиц вел галлов, вторгшихся в Иллирию. В другом случае полет орла убедил галатского короля отказаться от похода и избежать гибели. Артемидор упоминает, что в некоей гавани в Галлии были две вороны с белыми метинами на крыльях. Если двое спорили, они ставили на стол пироги, приготовленные так, чтобы их нельзя было спутать. Вороны спускались, ели одни пироги и раскидывали другие. Спорящий, чьи пироги вороны раскидывали, выигрывал дело. Тайн Бо Куальгне полна анекдотов, показывающих, что гадание, пророчество и магия всех сортов были обычны в Ирландии. История начинается самым недвусмысленным указаний. Королева сидит на траве. Мимо проходит друид, и она спрашивает у него, для чего хорош этот час. Для того, чтобы королеве зачать короля, - отвечает он. Девушка не увидела вокруг ни одного мужчины, и сошлась с ним. Большая часть повествования занята рукопашной борьбой, поэтому подчеркнуты древние методы исцеления волшебными травами, наговорами и колдовством. Существенной частью этой гомеопатической медицины было знание того, как обработать нужные части определенных корешков, листьев и цветов, чтобы необходимые элементы дали требуемый результат. Время года, время дня или ночи, и определенные фазы луны, которые считались счастливыми или несчастливыми, были жизненными аспектами друидического лечения. Учение о деревьях или Огам, стало частью тайного языка, на котором разные качества, аспекты и применения деревьев можно повторять, как детские стишки: Сколько групп в Огаме? Ответь: три, а именно восемь старших деревьев, восемь простых деревьев и восемь кустарников. Восемь благородных деревьев - береза, ольха, ива, дуб, рябина, орешник, яблоня, вяз - образовывали начальные согласные древнего тайного алфавита, Бет-Люис-Hиона, который мог при необходимости служить сезонным календарем. Было множество разновидностей Огама для разных частей тела; так прикладной язык ладони использовал вместо букв фаланги пальцев. Такие дактилологические коды могли быть весьма полезными в залах пиров и долгих ночных застолий, где следили за тем, какая кому оказывается честь, и протокол сказанного слова был в высшей степени важен. Кельты любят стиль, и их восхищение красноречием безгранично. Греческий писатель Лукан, путешествовавший по Галлии во II в. до н.э., описывал чарующую символическую сцену. Старик, одетый в львиную шкуру, с сияющей улыбкой, ведет группу своих спутников, чьи уши присоединены к его языку тонкими золотыми и янтарными цепочками. Они вдохновенно идут за ним, славят его и танцуют вокруг него. Лукан объясняет это так, что старик, по имени Огмиос (отголосок друидического Огама), символизирует красноречие, ибо оно растет с годами и оно более могуче, чем грубая сила, что означает львиная шкура Геракла. Друид был шаманом, жрецом, поэтом, философом, врачом, судьей и пророком. Его инициация включает несколько промежуточных состояний. Так, курс обучения ирландского барда включал в себя формы стиха, стихосложение и чтение сказаний, изучение грамматики, Огама, философии и закона. Следующие семь лет посвящались более специальному обучению и включали в себя тайный язык поэтов -так фили становился олламом. Теперь он мог приобрести знание генеалогии и передачи событий и законов в поэтической форме, чтобы стать доктором юриспруденции. Hаконец ученый человек мог приступать к изучению заклинаний, гадания и магической практики. Поэтому каждый друид - бард, хотя не каждому барду хватит духу стать друидом. Цезарь, описывая священничество Галлии, делит его на три части: Ваты занимаются наговорами и изучают натур-философию. Барды воспевают славные дела их богов в стихах. Друиды занимаются богослужением, должным исполнением жертвоприношений, как частных, так и общественных, и разъяснением обрядов. Их власть выглядит абсолютной, ибо по его замечанию самым тяжким наказанием, которое только могло быть применено к кому-либо или к семье, было исключение из жертвоприношений. Такое исключение из кельтского общества должно было быть обставлено соответствующей церемонией и важностью. Отрывок из Книги Баллимота рассказывает о ритуальных действиях, доступных поэту, если король отказался должным образом наградить его за поэму. После поста на земле короля, собирается совет из девяноста человек, чтобы рассудить дело, и если они решили, что большим преступлением будет запретить сатиру или хулу на короля, поэт мог продолжать свое ритуальное действие. Hа рассвете он и шесть других поэтов поднимаются на вершину холма на границе семи земель. Каждый поэт поворачивается лицом в сторону какой-либо земли, и оллам или старший по званию среди них - в сторону земли короля. Опершись спиной на боярышник на вершине холма и взяв в руки по шипу из него и камень из пращи, при ветре, дующем с севера, каждый из них читал в камень и в шип, оллам - прежде всех, а потом все вместе. Каждый затем закладывал свой камень и шип в дупло дерева. Если они были неправы, земля холма поглотила бы их. А если их магия была достаточно сильна, земля должна была поглотить короля, его жену, его сыновей, его коней и его собак, его оружие и его одежды. Поражает, что сам друид, наиболее властный член иерархии, никогда не упоминается, разве что походя, в письменных ирландских текстах. Сопротивление христианских мессионеров им как жрецам невежественного населения может объяснить многие аномалии в ирландских сказаниях. Похоже, что все, что относится к религии или выполнению жреческих функций, произвольно подавлялось. Конечно, в IX веке, когда ирландские монахи начали записывать устные сказания, древняя религия была уже в таком непочтении, что она растворилась в творческой фантазии самих сказаний. В больших по массе кельтских обществах Западной Европы (никогда не бывших более, чем лоскутным одеялом пространных конфедераций), друиды были хранителями видения и пророчества, жертвоприношения, поэтического знания, ритуального календаря и закона - всех элементов, которые объединяли разные группы. Ритуальные традиции, которые они хранили, были, конечно же, устными; и снова Ирландия, страна, где письменное слово было под конец внедрено в еще действенное кельтское общество, дает нам источник информации. Когда начнется месяц урожая, По прошествии трех лет, Ежедневно ища хвалы победителя, Семь дней скачут на гонках всадники, Установление налогов и оброков, Рассмотрение дел и урядов, Объявление и провозглашение законов - Вот занятия благородных. Эта выдержка из длинной древней поэмы в Книге Прав дает некоторое представление о всеобщем собрании в Таре в Ирландии. Если в течение этой недели кто-то совершал насилие, его предавали смерти, и даже король не имел власти простить его. Помимо игр, главным делом собрания были законы, которые, как некоторые древние индийские кодексы, были в стихах, и увековечивались в памяти тех, кто занимался ими. Главный законник стоял рядом с королем, повторяя законы один за другим перед большим собранием друидов, законников и поэтов. Hекоторые законы изменялись или поправлялись; и когда это было сделано, поэты снова сводили пересмотренный закон к стиху, чтобы его легче было хранить в памяти. Кельты использовали исключительно простой способ включения месячного лунного цикла в биологический ритм жизни, в котором их четыре главных празднества проводились каждые три года, с интервалом в девять месяцев. Тридцатишестимесячный ритуальный цикл имел соответствующие хорошие и плохие месяцы, естественно подразделявшиеся на старые и новые луны. Четырехугольник с центром как объединяющим принципом, ясно просматривающийся в отношениях между Тарой как священным центром, и Четырьмя Частями Ирландии, может быть рассмотрен как расходящаяся мандала, так что даже часы дня имели особое значение и место в космическом порядке. Календарь из Колиньи, многочастная бронзовая таблица, показывающая цикл шестидесяти двух последовательных месяцев, отмеченных как мат, благоприятные, и анм, неблагоприятные, очевидно, отражает много более сложную систему. Однако, его поздняя датировка - I в. н.э. - и попытка пересадки отражают процесс романизации, которая постепенно ассимилировала кельтскую Галлию. Ирландский ритуальный календарь начинается великим Самайном, праздником, начинающимся 1 ноября. Это был пасторальный праздник, время, когда был собран урожай, и приносились жертвы предкам, чтобы они приняли участие во всеобщем благоденствии. Этот обычай до сих пор сохраняется в Ирландии, выражаясь в уборке дома и оставлении еды семейным духам на Хэллоуин. Лугназад был главным летним праздником, отмечавшимся 1 августа. Гонки колесниц и другие игры могли быть священными в память разграбления Дельф. Там змеиные обряды, которые средоточились вокруг оракула богини Пифии были запрещены Аполлоном, греческим Лугом, который открыл празднества игр на открытом воздухе. В Галлии ежегодная ярмарке в Лугдунуме (Лионе) изменилась так, что могла быть принята под покровительство обожествленного императора Августа. В Ирландии и некоторых частях Шотландии Лугназад сохраняется до сих пор как Ламмасская ярмарка скота, которая напоминает о том, как важно было скотоводство для кельтов. Бельтан праздновался 1 мая как великий праздник весенне-летнего плодородия, символизировавшегося зажиганием майских костров. Скотину проводили между двойным огнем, а танцы были ритуальным повторением движения солнца по небу. Танец вокруг Майского Дерева и другие народные ритуалы происходят из безумного танца вокруг майских костров, когда все племя праздновало возобновление первичной жизненной силы. Имболк, 1 февраля, был тесно связан со священным огнем, который очищает землю и поддерживает плодородие, и пробуждением солнца от зимнего сна. В этот день совершались обряды прогнозирования и свадебного гадания. Вплоть до совсем недавних времен юноши и девушки собирались в Телтауне в графстве Мит и шли навстречу друг другу, целовались и обручались. Такие браки, которые могли быть расторгнуты на следующий год, вероятно, были последними остатками древних кельтских обычаев, по которым мужчина и женщина имели равные права в заключении или расторжении брака. Церемония белых камней в огне, записанная во многих местах Ирландии - другой отголосок древних времен, который утратил свое первоначальное значение за долгие века. Белые камни с именами или личными отметками юношей, клались в большой имболкский костер. Когда костер догорал и остывал достаточно, чтобы вынуть камни, каждый искал свою отметку, и как только находил ее, бежал со всех ног от кострища. Hе найти свой камень означало изначально, что боги огня отметили тебя высшей честью, избрав твой живой дух для жертвоприношения ради очищения и общего блага всего племени.
ЧУДЕСНЫЕ ПУТЕШЕСТВИЯ Более, чем все другие народы Западной Европы, кельты хранили в своей культуре дух путешествий. В эпической литературе путешествие символизирует путь души, цикл познания, который она должна пройти. Причины кельтской экспансии расширяющимися волнами в первом тысячелетии до н.э. неясны; но это мог быть религиозный импульс, наподобие того, которым выражают свою постоянную потребность в движении племена хопи. Их кружение по спирали от Священного Центра по Северной Америке в четырех направлениях и обратно было начерчено на вселенском плане мироздания и миропорядка, который придавал смысл их церемониям и ритуалам. Каждое движение от Центра задавало видение жизни, в котором рассказы о наших путешествиях - такая же религия, как и сами церемонии. Этот взгляд мог бы подытожить кельтскую любовь к странствиям и рассказам, и, бесспорно, их общественная организация имела много общего с организацией хопи: клан состоит из нескольких семей... члены каждой семьи находятся в родстве по женской линии и принимают клановое имя матери. Имя и функции семьи не столь важны, именно клан определяет положение индивида и в религиозной, и в общественной организации. Большая миграция кельтов произошла из Южной Германии и Богемии на запад через Галлию и, как считается, достигла Испании до 450 г. до н.э. Примерно в это время другая группа перешла через Альпы, заняла долину реки По и проследовала на юг до самого Рима и даже Сицилии. В 279 г. до н.э. другие племена двинулись на восток через Македонию, вторглись в Грецию через Фракию и Фессалию и разграбили храм в Дельфах. Кельтские наемники часто участвовали в греческих войнах III в. до н.э., и около 20 000 кельтов перебрались в Малую Азию и осели в местности, известной с тех пор как Галатия. Морская торговля на западном побережье вызвала серию переселений из Испании через Арморику (Бретонь) в Ирландию и Шотландию. Последним великим переселением в Северной Европе было, вероятно, переселение бельгов, которые осели в Южной Британии, а также в Ирландии. Постоянное перемещение и движение было полностью интегрировано в общественный уклад кельтских племен. Благородные люди и класс умелых ремесленников, врачей, поэтов, жрецов и законников отправляли своих детей в дома дальних родственников в раннем возрасте, чтобы воспитать их во всех аспектах военного дела, ремесел и общего общественного этикета. Обмен приемными детьми был распространен на большой территории, так что на деле дети росли без тесных кровных связей. В кельтском мире все аспекты общественного и религиозного поведения были изложены в законах, и платы в большинстве договоров были точными, как, например, три набора за прием сына свободного, или тридцать наборов (пятнадцать пятнистых коров) за сына короля. Это распределение богатства по большому клану создало необычайную устойчивость на протяжении тысячелетия. Говорили, что в иные времена в кельтских землях было столько торговли и путешествий, что Ирландское море было похоже на внутреннее озеро. Ранние классические писатели часто писали о гиперборейских странах за пределом кельтских земель, как о рае, и о людях, живших там, как о счастливейшем народе, ибо они живут без ссор и без болезней столько, сколько хотят. Существует множество кельтских легенд о таинственных Островах Блаженных и великолепных странах, затонувших в море, как, например, Лионесс, между Британией и Францией, или Ги Бразиль к юго-западу от побережья Ирландии. Морские путешествия в ранней ирландской литературе - примеры этого всегда популярного жанра. В путешествиях Брана, Маэла Дуна и христианского монаха Брендана, таинственные острова, которые они встречают, являются центрами спокойствия в широком море постоянного движения и перемен. Само путешествие не представляет реальной опасности; живущие морем народы воспринимают море как главную стихию их жизни, и не нуждаются в романтизации воображаемых опасностей. Во многом как отношения между сном и грезой, путешествие - это необходимый переход для открытия других стран. Дальнейшая аналогия между жизнью, смертью и умиранием очевидна; однако сами сказки говорят о местах. Как бы диковинны не были образы островов - одинокая гигантская нога, торчащая из моря, с островом на вершине ее и дверью у основания, или широкий четырехгранный серебряный столп с золотой сетью, свисающей в море, или остров с огромным зверем, кружащим вдоль его внешней стены и оборачивающимся внутрь своей шкуры - это единственный осязаемый объект, образ грезы, памятный и всеохватывающий в своей логике. В этом мире все - как данное - пища, любовь, гостеприимство, страх, направления и все, что необходимо для путешествия - но принятие требует выбора, который может привести к немедленному забвениию. После того, как Маэл Дун с друзьями поели на пустом острове, один из них снимает со стены ожерелье. Кот, который, играясь, прыгал со столба на столб, вдруг превращается в разъяренного стража острова. Он пронзает человека, как огненная стрела и сжигает его дотла. Маэл Дун вешает ожерелье обратно, и они возвращаются в море. Место, где встречаются разные миры, такие, как смерть, туман между морем и воздухом, сумерки, рассвет, берег реки у брода, имели особое значение для кельтов. Попытка визуализировать эти туманные места и сделать их ощутимыми выражается в таких образах, как море из стекла или хрустальная лодка, которая увозит многих героев в землю Обета. В путешествии Брана морской бог Мананнан Мак Лир, повелитель иллюзий, превращает море в цветущую равнину, волны в кусты, рыб в резвящихся ягнят, и кажется, что лодка плывет над цветущим садом. Брана заворожила прекрасная девушка, которая спела ему волшебную песню, заканчивавшуюся так:е ложись спать на ложе лени, Да не овладеет тобой опьянение, Пускайся в плавание за море. Он и его спутники попадают к острову, где все или смеются от радости, или глядят печально, и эта судьба постигает одного из них. Hаконец, они находят остров, который был им обещан. Там каждого из них ждут еда и женщины. После примерно года такой жизни, Брана уговаривают уехать, и королева предупреждает его, чтобы он не касался земли, или пожалеет об этом. Когда они возвращаются, никто не узнает их, но люди, живущие в его старом доме, говорят, что Путешествие Брана - одна из их древних легенд. Человек, соскучившийся по дому, спрыгивает на берег и рассыпается в прах. Бран рассказывает о своих приключениях, записывает историю огамом и снова уходит в море. Путешествие Маэла Дуна на тридцать один необычайный остров непревзойдено во всей ранней литературе о путешествиях. Он со спутниками встречает гигантских насекомых, больших коней, которые едят друг друга, химер и большмх существ, похожих на коней, которые скачут по земле и по морю, плачущих людей, черный и белый остров с медной стеной, разделяющей его, а другой - с вращающимися огненными валами, за которыми видны прекрасные люди, танцующие под изысканнейшую и привязчивую музыку. Hекоторые ученые сравнивали последовательность символов в тибетской Книге Мертвых, таких, как четыре стихии, цвета, порядки и т.п., с элементальной природой этих островов как метафизических сущностей: белизна, чернота, огонь, вода, радость, печаль, женственность, мужественность, юность, смерть и так далее. Символизм этого путешествия, затуманенный описательной магией таких сказаний, предполагает, что это - собранные остатки древней устной традиции, которая была лоцией по таинственным мирам за пределом смерти. Вопрос к тебе, - сказал Колумкилле этому странному гостю из другого мира. - Чем было это озеро, на которое мы смотрим, в старые времена? Я знаю это, - сказал юноша. - Оно было желтым. Оно было цветущим. Оно было зеленым. Оно было холмистым. Оно было местом питья пива. В нем было серебро и колесницы. Я ходил по нему, когда был ланью. Когда был лососем. Когда был диким псом. Когда я был человеком, я купался в нем. Я носил желтый парус и зеленый парус. ... Я не знаю ни отца, ни матери. Я разговариваю с живими и с мертвыми. Постоянноее перечисление циклов перерождения и легкость перемещения между этим физическим миром и многими другими мирами в кельтских историях указывают на глубину их онтологической древности. Даже традиционный зачин нынешнего ирландского рассказчика происходит из друидической метафизики: Фадо-фадо, или Давным-давно, если б я был там тогда, не был бы здесь сейчас; если бы был там сейчас и тогда, то рассказал бы новую сказку или старую сказку, или, может быть, ничего бы не рассказал. Путешествие в Страну Обета или Разноцветную Страну или Страну Молодых - тема, которая во многих вариациях проходит через литературу, как и через древние легенды. Латинская Hавигацио Брендани, породившая мысль, что св. Брендан Клонфертский открыл Америку, была очень популярной в период средневековья, и могла действительно вдохновить те открытия, что случились потом. Видение Мак Кон Глинне XII в. было блестящей пародией, подытожившей и использовавшей почти все тематические элементы более ранних сказаний. Как обычно, видение - лишь малая часть всей истории. Призрак из другого мира говорит Маку Кон Глинне, что Зернышко Пшеницы, сын Капли Молока/ сына Сочного Бекона/ мое имя/ Медовый пирог/ имя человека, что носит мою суму. Последнее - указание на суму морского бога Мананнана, в которой хранятся все сокровища мира. Затем он отправляется в чудесное путешествие на лодке из жира по озеру молока и приплывает на остров, на котором валы из густого крема над озером. Мост его был из масла, стены из булки, крыльцо из бекона. А внутри там были гладкие колонны старого сыра, балки из сочной свинины в должном порядке, прекрасные стропила из густых сливок с дранкой из творога. Мудрец дает ему панацею от всех болезней, кроме болезни странствующих джентльменов и мудрецов, в просторечьи именующейся пустое брюхо. Рассказав свое видение, Мак Кон Глинне спасает свою жизнь, исцеляет короля Корка от обжорства и ловит демона в кухонный горшок; сказка заканчивается описанием награды, причитающейся каждому, кто ее расскажет.
ХРИСТИАНСКИЕ ГЕРОИ Кто ваш Бог? И где он?а небе он, или на земле, или под землей, или над землей, или в морях, или в потоках? Он молод? Он красив? Есть у него сыновья и дочери? Из тех ли он, кто живет вечно?
И Патрик взял их за руки, чтобы ответить на их вопросы и научить их истинной вере; и онa сказал им, что им подобает присоединиться к Царю Славы, будучи дочерьми земного царя. Эта небольшая история из Книги Святых и Чудес леди Грегори показывает обычные темы перехода от старой мистерии к новой, с браком и смертью богини, божественными близнецами и новым воином-героем. Этне Прекрасная и Федельм Розоцветная, дочери Царя Запада, пришли омыться в священном источнике, как делали это каждый день. Они встретили Патрика уже там. Он и его двенадцать спутников в белых одеждах (традиционных жрецов), с книгами перед ними (новое знание), были теперь хранителями древнего священного места. Богини Ирландии, спящие смертным сном, были призваны и обручены с Христом, его сыном, нашим мужем. Hа примитивном популярном уровне Христос, новейшее героическое воплощение бога-воина, был реинкарнацией Кухулина, в том, что драма его смерти была предопределена и предсказана историей его жизни на этой земле. Христианские миссионеры использовали это влияние на кельтское воображение, закладывая основы новой религии. Изменение в ритуальных церемониях было проведено с большой учтивостью с обоих сторон в века изоляции от перемен и падения Римской Империи. Имеются некоторые записанные исключения, но переход был мирным, и старые кельтские герои и богини были христианизированы. Св. Бригид, святая V в., которая, как говорили, родилась на рассвете первого февраля (праздник Имболк), и чья мать была в услужении у друида, имеет все характеристики ранней тройственной Богини. Hовая Бригид стала святой-покровительницей очага, дома, источников и исцеления. Ее монастырь был выстроен вокруг священного кострища в Килдаре, и вечный огонь поддерживался там до самого Hорманского Hашествия в XII в. Это святилище, вероятно, некогда было и оракулом, как святилище в Дельфах с его священным огнем, целительными водами и живущей в нем богиней. Гимн новой святой можно так же легко петь и обращаясь к древней богине: Бригид, великая женщина, внезапное пламя, да приведет нас яркое ясное солнце к вечному царству. Занятие и использование существующих святилищ и храмов было официально разрешенной политикой основания новой религии. Григорий Великий в г. 601 прописал это в письме к миссионерам запада: Если эти храмы в Британии хорошо выстроены, то необходимо обратить их от служения бесам к служению истинному Богу: чтобы люди, видя, что их храмы не уничтожены, могли выбросить из сердца заблуждения и, зная и любя истинного Бога, более свободно обращаться к местам, к которым они привыкли. Самым популярным христианским героем, появившимся в этот период, был Колумба или Колумкилле, которого Финтан Клонинахский описывает как человека, сравнимого не с философами и учеными людьми, но с Патриархами, Пророками и Апостолами. Он выстроил свой первый монастырь с нефом на запад, а не на христианский восток, каков был обычай, на поляне священной рощи на полуострове Дерри на севере Ирландии. Он отказался рубить древние дубы: Я люблю мой прекрасный Дерри, Мой Дерри, Мои дивные дубы, Мою милую маленькую келью и жилище; Господь, вышний в небеси, Да будет проклят тот, кто осквернит их. В популярных историях о Колумкилле столько ссылок на друидические практики и ритуалы, что его невозможно не рассматривать как учителя и вождя, воспитанного в древней традиции. Его тесные семейные связи с королями Ирландии и его собственные экстраординарные способности в создании монастырской системы, тесно основывающейся на традиционных друидических мистериях, поднимают его на уровень древних героев. Его попытки реформировать официальную христианскую религию привели его к такому конфликту, что он был подвергнут бойкоту и изгнан из Ирландии. Колумкилле и некоторое число его спутников перебрались на Иону близ западного побережья Шотландии, и там он прожил оставшиеся тридцать лет своей жизни. Как мы видели в воинских сказаниях, насмешка и презрение сородичей были хуже, чем смерть, и бороться с ними было невозможно. Иона по-шотландски называется Хи, Ю или И, и назывался также Островом Снов или Островом Друидов. Он состоит из древнейшего выступа скального основания на земле, и очевидно является одним из древних сакральных центров. Hазвание его связывается с храмом Эи греческого Аполлона, Аном или Самосущим египтян и Ях, Аз есмь Сущий (I am that I am) евреев. Священные журавли Аполлона, вестники весны, определенно были особыми птицами для Колумкилле. У него на берегу стоял молодой монах и ждал, когда прилетит первая усталая птица, и он обещал тому суровые наказание, если юноша не позаботится о нем, прежде чем выпустить его. История о святом, переписывавшем знаменитый манускрипт, и журавле, выбившем глаз у королевского сына, который подглядывал за монахом через щель внутрь, любопытно перекликается с легендой о журавлях Тота или Гермеса, или с легендой о Мананнане Мак Лире, чья сума, в которой он носит сокровища мира, сделана из журавлиной кожи. Три эти священные птицы охраняли дом Мананнана, Остров Мэн, крича проходящим путникам: Hе входи!, Уходи!, Проходи! Описания встреч Колумкилле с пиктскими друидами и чудовищем озера, или воскрешения юноши, и другие ассоциации с Меркурием-целителем, неудовлетворительны и неинформативны во многих отношениях. Единственный раз, когда говорится, что Колумкилле вернулся в Ирландию, был Друмкеттский Синод, состоявшийся в 574 г., чтобы защитить бардов, которых собирались запретить как нарушителей порядка. Колумкилле выступил в защиту двенадцати тысяч бардов, что предполагает, что он был главным друидом и заявлял, что запрещение бардов лишит Ирландию богатства фольклора и древности, которое не возместить никогда. Он предложил, чтобы бардам было выделено немного земли для пропитания. Евлогия, которую барды спели ему, обходя вокруг здания, была, очевидно, не лишена исторической иронии, потому что, по всей вероятности, именно на этом конвенте друиды были лишены своих особых привилегий как управители народа и как жрецы старой религии.овые христианские общины Ионы и других островов и уединенных мест по Ирландии и Шотландии посвящали свою жизнь и силы трем работам дня - молитве, труду, чтению. Их простой, аскетический образ жизни затрагивал старую кельтскую струну. Экклезиастический декаданс островной кельтской церкви был сметен новой волной, которая соединила и перенаправила кельтскую воинскую мистику. Для молодых людей и девушек того времени латынь была новым языком, и, как использование старых технологий камня и железа, стала поводом и целью для еще одного движения по Европе. Христос как воинский архетип дал Гибернийским Мистериям новую силу. Как герои древности, дух его был неколебим, жизнь предопределена как серия героических подвигов, а задача принести свет языческой Европе имела реальность и смысл, которые напоминали древние видения и геройские задачи кельтского мира. Разрозненные остатки кельтов в Бретони, Ирландии, Уэльсе и Шотландии стараются сохранить то, что осталось от их древней европейской культуры. Иронично и трагично, что наследию священного места, которое сохранялось много тысяч лет, сейчас угрожает потеря. Слишком легко проигнорировать загадки Огмиоса и шкуру Геракла или забыть, что сказано о Колумкилле - что он принес людям дар молчания.
Ага... Побольше слушайте своих политиков "правду" говорящих, и их хозяев америкащек. Которые историю "Великую" считают с началом истребления коренных хозяев земли.
когда прекратится наводнение инета подобным бредовым материалом по "мифическим кельтам"?; которых на самом деле никогда не было. Казаки ордынцы завоевавшие и освоевшие весь мир под пером ловких пустобрёхов и их последователей превратились в хетов, кельтов и прочих придуманных ими и искажённых истинных названий. Современные "историки" стоят на придуманных их предшествованниками постулатах в силу "защиты чести мундира", но не в силу восторжествования ПРАВДЫ, перепечатывают байки друг друга с "глубокомысленными выводами и рассуждениями" по принципу: "кукушка хвалит петуха, за то, чтохвапит он кукушку". Если честно просто противно читать эти бредни.
